В замке Блэ ковер настенный Вышит пестрыми шелками. Так графиня Триполи Шила умными руками.
И в шитье вложила душу, И слезой любви и горя Орошала ту картину, Где представлено и море,
И корабль, и как Рюделя Мелисанда увидала, Как любви своей прообраз В умиравшем угадала.
Ах, Рюдель и сам впервые В те последние мгновенья Увидал ее, чью прелесть Пел, исполнен вдохновенья.
Наклонясь к нему, графиня И зовет, и ждет ответа, Обняла его, целует Губы бледные поэта.
Тщетно! Поцелуй свиданья Поцелуем был разлуки. Чаша радости великой Стала чашей смертной муки.
В замке Блэ ночами слышен Шорох, шелест, шепот странный. Оживают две фигуры На картине шелкотканой.
И, стряхнув оцепененье, Дама сходит с трубадуром, И до света обе тени Бродят вновь по залам хмурым.
Смех, объятья, нежный лепет, Горечь сладостных обетов, Замогильная галантность Века рыцарей-поэтов.
«Жоффруа! Погасший уголь Загорелся жаром новым. Сердце мертвое подруги Ты согрел волшебным словом».
«Мелисанда! Роза счастья! Всю земную боль и горе Я забыл — и жизни радость Пью в твоем глубоком взоре».
«Жоффруа! Для нас любовь Сном была в преддверье гроба. Но Амур свершает чудо, — Мы верны и в смерти оба».
«Мелисанда! Сон обманчив, Смерть — ты видишь — также мнима. Жизнь и правда — лишь в любви, Ты ж навеки мной любима!»
«Жоффруа! В старинном замке Любо грезить под луною. Нет, меня не тянет больше К свету, к солнечному зною».
«Мелисанда! Свет и солнце — Все в тебе, о дорогая! Там, где ты, — любовь и счастье, Там, где ты, — блаженство мая!»
Так болтают, так блуждают Две влюбленных нежных тени, И, подслушивая, месяц Робко светит на ступени»
Но, видениям враждебный, День восходит над вселенной — И, страшась, они бегут В темный зал, в ковер настенный.